13 лет назад 26 апреля 2011 в 0:07 3524

1978 год. В Московский институт электронного машиностроения (МИЭМ) ошибочно приходит посылка из Киева. В ней – серийные образцы микросхем: микропроцессора КР580ИК80 и периферийного адаптера КР580ИК55. Хоровод событий с затерявшейся посылкой и всем, что за этим последовало, начался несколькими годами раньше, по другую сторону Атлантики. В 1973-1974 годах Intel запустила в серийное производство свой знаковый процессор 8080, оказавший огромное влияние на всю компьютерную индустрию.

Он не был первым интеловским ЦП, до него были и Intel 4004, ставший известным в 1971 году, и его потомок Intel 8008. Их прочили на выполнение узкоспециализированных задач (для автоматических производственных линий и специализированных настольных калькуляторов). А их дальнейшее развитие и само возникновение линейки микросхем семейства 8080 стало возможным только после понимания того, что микропроцессорный комплект (ЦПУ, ОЗУ, ПЗУ, периферийный контроллер) может гораздо больше, чем предполагалось в период освоения и создания. Судя по тому, что Intel выкупила у заказчика (японской фирмы Nippon Calculating Machine, Ltd.) свою же собственную разработку, в компании это поняли раньше всех.

Первые микропроцессоры i8080, выпущенные Intel, имели 48-выводный керамический планарный корпус, но уже спустя полгода были модернизированы: получили новый корпус DIP-40 (шаг выводов – 0,1″, или, по-нашему 2,54 мм, расположенных перпендикулярно плате для монтажа в отверстия), стали функционировать на частоте 2,5 МГц и избавились от ошибки, которая могла приводить к их глухому «зависанию». Новая модель получила название 8080A, и, говоря о 8080-й, обычно имеют в виду обновленный процессор.

По современным меркам характеристики этого камня просто смешны: тактовая частота – 2-3 МГц, разрядность шины данных – 8 бит, объем адресуемой ОЗУ – 64 Кбайт. Кристалл отвечал техпроцессу 6000 нм (то есть размер самого маленького элемента составлял 0,06 мм), в нем использовалось около 4500 транзисторов. Для работы ЦПУ требовал нескольких источников питания – с напряжением +5, -5 и +12 В, причем при включении они должны были быть подсоединены в строго определенной последовательности. Но вспомните или попытайтесь представить, как давно это происходило! Понятие «персональная ЭВМ» еще не покинуло страниц фантастических книг, для каких задач обывателю может пригодиться вычислительная машина в квартире, на Западе еще даже не придумали. Цели, которые преследовались тогда при разработке новых микропроцессоров, – создание небольшой универсальной ЭВМ для нужд военных (а куда же без них) и промышленных предприятий.

Несмотря ни на что, в конце 1974 года на основе CPU Intel 8080A ныне забытая американская компания Micro Instrumentation and Telemetry Systems разрабатывает и выпускает невиданную диковину – микрокомпьютер Altair 8800. Увязший в долгах Эдвард Робертс, глава MITS, для того чтобы получить ссуду и избежать банкротства, старательно убеждал банкиров, что сможет продавать 800 ЭВМ в год – сам, впрочем, едва веря в это. При заявленной Intel отпускной цене процессора 8080A в $360 комплект для самосбора компьютера, доступный к заказу по почте, стоил фантастически мало – $397. Робертс сильно просчитался: сразу же после анонса первой доступной персоналки в январе 1975 года, вышедшего в журнале Popular Electronics, возник бешеный спрос на Altair 8800, и количество заказанных «китов» превысило 4000 уже через три месяца.

Чем же так пленил покупателей «Альтаир»? Точно не своим дизайном и не «юзабилити». Посудите сами: правильно собранный компьютер представлял собой прямоугольный короб, на лицевой панели которого не было ничего, кроме ряда тумблеров и отображающих состояние ячеек памяти индикаторов. Крошечные программы писались самими пользователями и помещались в ОЗУ 256 байт (это не опечатка!). ПЗУ просто не было, и каждый раз после включения машины нужную софтину приходилось «нащелкивать» заново. Но, несмотря на все заранее известные недостатки и упрощения, это была личная ЭВМ.

Избежать скорого забвения этому «динозавру» помогло дальновидное технологическое решение Эдварда Робертса – применение расширяемой универсальной шины, названной S-100. Энтузиасты, объединяясь в клубы, помимо написания программ для «Альтаира» быстро освоили методы расширения ОЗУ, приспособили различные устройства ввода (перфолента и телетайп). Надо повториться, что программы, понятные машине, писались в двоичных кодах, и приходилось досконально разбираться в архитектуре процессора, чтобы заставить его сделать какие-либо вычисления. Популярной ЭВМ требовался язык высокого уровня. И он появился.

Двое школьников, имена которых ныне известны всем, Пол Аллен и Билл Гейтс, увидев публикацию в Popular Electronics, позвонили Эдварду Робертсу и предложили ему программу-интерпретатор, переводящую команды языка Basic в машинные коды Altair 8800. Робертс, конечно же, согласился, заявив, что готов приобрести любой работающий транслятор «Бейсик», и вскоре получил его. Что было дальше, мы хорошо помним. Двое недавних школяров основали Microsoft, а главное детище Эдварда Робертса, компания MITS, просуществовав еще пару лет, была продана не шибко известной фирме Pertec Computer за $6,5 млн. Altair же, просияв на небосклоне, утратил актуальность с появлением процессоров и компьютеров архитектуры x86.

А у нас в квартире газ, а у вас?
Такая счастливая история с хеппи-эндом ни при каких обстоятельствах повториться в Советском Союзе не могла, и на то была масса причин. Заведовали всей электронно-компьютерной отраслью два министерства: электронной промышленности и радиопромышленности. В их подчинении было множество заводов и НИИ, научный и производственный потенциал был огромен, но разрознен, а все перспективные разработки велись в сфере «оборонки» и засекречивались. Изделия же массового спроса изготавливались по остаточному принципу. Чтобы осознать всю глубину проблемы, можно привести такой пример: в 1976 году, когда американцы вовсю осваивали Altair 8800, в советских магазинах культтоваров начал появляться цветной телевизор «Рубин 714» (60 кг веса, деревянный корпус, лампы!), стоивший около 700 руб. (при том, что зарплата выше 130 руб. считалась хорошей). Получая сейчас, к примеру, 20 000 руб., готовы ли вы заплатить за телик 140 000? Я думаю, нет. Конечно же, ни о каких персоналках речь и не шла – о чем вы? Не было и собственной всесоюзной фирмы Intel. Отставание СССР в сфере микроэлектроники для посвященных было слишком явным. Заводы нуждались в малой современной ЭВМ, недорогой, простой в наладке и обслуживании. Шкафоподобные компьютеры 50-70-х годов «Урал», «Проминь» и «ЕС» хоть и были работоспособны, но к малым, простым и дешевым никак не относились. Скорее к элитным.

 

Чтобы привести все проекты малых ЭВМ к единому целому, в 1974 году была запущена производственная серия СМ. Курирующим ее предприятием стал Институт электронных управляющих машин (ИНЭУМ), существующий с 1958 года. На разработку бросили все силы, как Союза, так и стран-членов СЭВ. Было бы удивительно, если бы при такой конъюнктуре удачно «выстреливший» в США комплект микросхем на базе Intel 8080A остался без должного внимания с нашей, советской, стороны. Но взять из заначки валюту и закупить за рубежом нужное количество микросхем, попутно отправив специалистов на обучение в Штаты, не представлялось возможным. Обстановка «холодной войны» между сверхдержавами обмену опытом не способствовала. Начавшееся было потепление в отношениях Союза и Штатов резко замедлилось после скандальной отставки Ричарда Никсона в 1974 году.

«Проработку» первого советского микропроцессорного комплекта поручают киевскому НПО «Кристалл». Для тех лет на Украине весьма развитая электронная промышленность, и в НПО входят самые передовые предприятия. Вешать привычные ярлыки «опять передрали», «ничего сами придумать не могут», пожалуй, не буду. Ведь в те годы реплику 8080-го не делал только ленивый, а среди самых известных подражателей были NEC, Mitsubishi, National Semiconductor, Siemens, AMD и Zilog. На фоне этого карнавала промышленного шпионажа НИОКР «Кристалла» – не более чем детские шалости: о конкуренции с Intel и речи не шло, да и объемы не те. Успеть бы на уходящий поезд…

К концу 70-х годов работа в целом была выполнена. Первые микросхемы серии были скопированы с доходящей до абсурда точностью. Первый процессор К580ИК80 полностью повторял i8080, включая планарное расположение 48 выводов и керамический корпус. Появившиеся следом КР580ИК80А и КР580ВМ80А на поверку оказались полными клонами 8080А. Сказать вслух о том, что новые микропроцессоры не были «с нуля» разработаны в СССР, было невиданной дерзостью, грозящей многими неприятностями. Первое упоминание о практическом применении передового «советского» микропроцессора встречается в описании прототипа машины СМ-1800 киевского НПО «Электронмаш» 1979 года. Но для передачи этого вычислительного комплекса в промышленное производство потребовалась еще пара лет: серийные экземпляры ЭВМ увидели свет только к 1981 году.

Светлые головы
Теперь, если вернуться к самому началу статьи, становится понятно, какую горячую новинку по случаю отхватили в МИЭМ. Конечно же, «посылку» сразу «потеряли», и до адресата она не дошла. Благодаря этой случайности, а также тому, что у одного, как сейчас говорят, энтузиаста, Геннадия Зеленко, была документация на оригинальный Intel 8080 уже в 1979 году, после изучения системы команд процессора и освоения способов подключения периферийных устройств был собран безымянный опытный образец микрокомпьютера. Помимо собственно камня он имел 4 Кбайт ОЗУ на отечественных микросхемах К565РУ2, к которому вскоре было добавлено еще 8 Кбайт (64 микросхемы!). ПЗУ, как и в «Альтаире», не было. Зато имелся считыватель перфолент. Запуск компьютера производился так: тумблерами в память вводилась программа-загрузчик считывателя перфолент, с которого, в свою очередь, в ЭВМ записывалась программа «Монитор». Не считая развитой периферии, структура вычислительной машины во многом напоминала «Альтаир», о котором талантливые советские инженеры узнали только спустя 10 лет. Кроме Г. Зеленко в разработках активно участвовали В. Панов и С. Попов, который мечтал именно о домашнем компьютере, простом и надежном.

Его часть работы включала в себя и создание устройства сопряжения с магнитофоном, которое он и реализовал. Вспоминая, он пишет: «Записав и прочитав без ошибок на кассету С-90 почти мегабайт, чувствовал себя информационным банкиром». К 1980 году машина, дополненная дисплейным модулем (поддерживающим только текстовый режим), была готова к показу. В Союзе аналогов микрокомпьютера не было, и азарт инженеров можно было понять. Они посетили практически все ведомства, имеющие отношения к вычислительной технике, надеясь если не на поддержку, то хотя бы на заинтересованность. Но, как я и говорил, у всех были свои утвержденные производственные планы, в которые «персональная ЭВМ» не входила. По воспоминаниям С. Попова, по случаю компьютер удалось отрекомендовать замминистра радиопромышленности СССР Н. В. Горшкову.

Понять, как далеко власть была от высоких технологий, можно по фразе чиновника (дословно): «Ребята, хватит заниматься ерундой. Персонального компьютера не может быть. Могут быть персональный автомобиль, персональная пенсия, персональная дача. Вы вообще знаете, что такое ЭВМ? ЭВМ – это 100 квадратных метров площади, 25 человек обслуживающего персонала и 30 литров спирта ежемесячно!» Да, такие техномонстры министерству были выгодны – на их обслуживание и модернизацию выделялись неплохие деньги, конструкции были согласованы и отработаны в производстве, и в целом вычислительный «шкаф» потенциально нес в себе несоизмеримо меньшее количество возможных проблем, чем непонятный концепт.

Лед тронулся!

В СССР образца 1980 года условия, в которых отдельные энтузиасты создавали свои макеты электронных устройств и узнавали о новинках техники, можно было назвать информационным вакуумом. Интернет еще не появился, зарубежные печатные издания у нас не выходили. Единственным источником информации для любителей мастерить была советская техническая периодика – журналы «Радио», «Моделист-конструктор», «Юный техник», «Техника – молодежи», переоценить роль которых в подготовке будущих специалистов-технарей трудно. Подшивки этих изданий бережно собирали, переписывали, хранили. Ежемесячник «Радио» был самым передовым техническим изданием – тираж 900 000 экземпляров, новейшие разработки, анонсы электронных приборов будущего. Причем многие схемные решения прошлых лет не устарели и поныне. К заместителю главного редактора этого уважаемого издания товарищу Степанову и отправляются Попов и Зеленко.

Конечно же, материал был «горячий», нужный. Но и компьютер – очень сложная для понимания и повторения «с нуля» конструкция, и в качестве компромисса была достигнута договоренность о публикации серии общих познавательных материалов по процессору КР580ИК80А, его системе команд, регистрам, языку. В сентябре 1982 года выходит статья «Первый шаг». Весь цикл статей должен был подвести читателей к самостоятельной сборке ПЭВМ, а подробные электрические схемы ее модулей начали публиковаться в 1983 году. Конструкция наконец обрела имя собственное – «Микро-80». Как и в случае с «Альтаиром», первым машинным языком высокого уровня для этой ЭВМ стал «Бейсик», о реализации которого было рассказано в первых номерах «Радио» 1985 года. Оценивая ситуацию в целом, можно утверждать, что советская ПЭВМ родилась в муках в 1983 году.

 

А был ли мальчик?
Несмотря на то что Рубикон фактически был перейден, журнальная публикация о компьютере, по сути, не означала ничего. Повторить новаторскую конструкцию Зеленко, Попова, Панова было не просто сложно, а архисложно, что бы ни утверждали со страниц «Радио». Да и новаторской она была только в Союзе – американцы давно уже продвинулись вперед. Лично я в начале 80-х только пошел в школу и смог оценить труды миэмовцев лишь годами позже, просиживая часами в заводской библиотеке за подшивками. При всем уважении к труду талантливых инженеров их детище не имело никакой перспективы ни у любителей, ни в промышленности. «Микро-80» отнюдь не был простым и дешевым.

В зависимости от числа используемых модулей и объема ОЗУ количество только микросхем достигало 200. Расположить такую армию «многоножек» можно было лишь на нескольких платах, соединяемых между собой либо проводами, либо жгутами на разъемах. Тысячи соединений требовали тщательного тестирования собранной ПЭВМ, а специальная отладочная плата представляла собой устройство еще из 20-30 корпусов микросхем, собираемых отдельным блоком. Накопителем служил бытовой магнитофон, который стоил эквивалентно одной-двум «получкам», а вывод информации производился на телевизор, цену которого страшно повторять. Но желающих собрать машину преследовали кроме материальных и другие сложности.

Во-первых, вспомните, что копировально-множительной техники не было. А доступной особенно. На производствах использовались фотокопировальные аппараты, но получить к ним доступ было не легче, чем к мощам Ленина, причем самодеятельность могла обернуться не только неприятностями по службе, но и грозила реальным сроком: откуда партия знает, что именно ее рядовой член тщательно копирует вечерами? Уж наверняка не «Малую Землю» Леонида Ильича. Схемы перерисовывались от руки или обводились через копировальную бумагу. Была ли возможность избежать неточностей? Нет, конечно, даже журнал «Радио» не раз возвращался к циклу статей о «Микро-80», внося коррективы и правя банальные ошибки. Во-вторых, как я говорил, в продаже радиодеталей не было, а те, кто имел к ним доступ, почувствовали новые веяния и моментально взвинтили цены до небес. Дефицит микросхем ОЗУ и ПЗУ помнят, наверное, все, кто в 80-90-х годах пытался соорудить что-либо интеллектуальное.

Позже, работая на материально обеспеченном высокотехнологичном предприятии, ни я, ни мои коллеги не могли и подумать о том, что им удастся достать (очень актуальное тогда слово!) все необходимые детали. И это в Москве, а что же происходило за ее пределами, где лампу 6Ф1П в погасший телевизор приходилось ждать неделями, заказав ее почтой через «Посылторг» вместе с ее товарками по плате только потому, что, по слухам, они «вылетают» первыми? И очень хорошо помнится накал эмоций в курилках по поводу «Микро-80», цикл статей о котором взбудоражил многих людей радиолюбительского круга, в котором мне посчастливилось оказаться с пеленок.

Монитор, да не тот!
Главной программой и интерфейсом компьютера была небольшая софтина, называемая «Монитор» (именно так, с прописной буквы). В ее зоне ответственности было практически все. Во-первых, при включении ЭВМ «Монитор» проверял работу всех программируемых ИС, инициировал их, готовя к делу. Во-вторых, софтина выполняла роль пользовательского интерфейса, отслеживая команды юзера. И именно в «Мониторе» хранился список команд (директив), применяя которые пользователь мог обращаться к памяти или периферии, вводя нужны адреса в командную строку. Ну и в-третьих, именно эта программа обеспечивала сохранение данных на ленте или в дисководе, и именно она считывала их.

«Монитор» хранился в ПЗУ небольшого объема, а там, где этой микросхемы не было, управляющая программа могла размещаться в ОЗУ, для чего нужно было перед началом работы ввести коды «Монитора» в ОЗУ, например при помощи тумблеров. В отличие от простоты занесения информации в современные электрически стираемые флэши, программирование ПЗУ тех лет было еще одним незабываемым развлечением. Чтобы стереть данные из кристалла, применялась ультрафиолетовая лампа, последующая же запись требовала наличия еще одного компьютера и / или специализированного устройства – программатора.

Важной задачей «Монитора» являлось осуществление диагностических (например, самодиагностика ячеек памяти) и управляющих функций. Любая ОС, загружаемая в ЭВМ, без участия этой программы не могла ничего. «Монитор» не был хоть как-то стандартизирован: каждая модель отличалась своим кодом, а проблемы совместимости софта были одними из самых распространенных. Хрестоматийный пример – «Микроша». Выросшая плоть от плоти из «Радио-86РК» персоналка отказывалась исполнять программы, написанные для последнего, только потому, что при подготовке серийной модели «Микроши» «Монитор» был переписан – уж не знаю, ради чего. Подобные истории происходили сплошь и рядом, а компьютеры на КР580 совершенно не понимали друг друга. Уже одно это снижало количество доступного программного обеспечения к ПК, а следовательно и иммунитет для защиты от распространения компов другой архитектуры, не имеющих подобных проблем.

«Радио-86РК»
Страсти по спорной со всех точек зрения конструкции бурлили сильно, но относительно недолго. Редакцию «Радио» заваливали мешками писем, основной темой которых были вопросы: «Где достать и чем заменить детали?» и «Как упростить конструкцию?» Хватало корреспонденции и с перечнем найденных схемотехнических ошибок. «Микро-80» нуждался в обновлении, едва зародившись. И этот «апгрейд» не заставил себя долго ждать: в апрельском номере «Радио» за 1986 год появилось описание новой ПЭВМ «Радио 86РК». Уже во вступительном слове первого материала разработчики честно признали все недостатки предыдущей модели, назвав 86РК доступным для повторения компьютером, для успешной сборки которого разработаны печатные платы, проверенные редакцией. Буквы РК в обозначении говорили о том, что комплект деталей, а впоследствии и собранных плат компьютера, можно будет покупать в виде конструктора. Слухи о нем циркулировали как минимум за год до публикации, к тому же не давал спокойно уснуть и «Моделист-конструктор», который еще в 1985 году, не вдаваясь в детали, рассказал о разработке А. Ф. Волкова из г. Днепродзержинска, ЭВМ «Фахiвец-85».

«Новый» компьютер из «Радио» как таковой новым не был. Сдавшись под натиском читателей, разработчики максимально упростили схему. Половина адресного пространства микропроцессора КР580ВМ80 была освобождена, что позволило часть рутинных процедур процессора доверить самому камню, устранив тем самым некоторые внешние узлы. ОЗУ на восьми микросхемах К565РУ3 имело объем 16 Кбайт, а если поставить таких 16 штук, то, соответственно, получалось аж 32 Кбайт ПЗУ, что все же вполовину меньше, чем в «Микро-80». Недостатков все равно оставался целый воз, но редакция «Радио» продолжала тащить за уши конструкцию Зеленко. Так и не появился графический режим, ПЭВМ могла выдавать только текстовую информацию и символы псевдографики, зашитые в ПЗУ, соответственно, не было в «Радио-86РК» и цветного видеоконтроллера. Микросхемы, примененные в ЭВМ, по-прежнему были дефицитны, спрос на ОЗУ К565РУ3, контроллеры КР580ВТ57 (аналог интеловской i8257) и регистры КР580ВГ75 сильно превышал предложение.

Повторяя в чем-то Altair, комп «Радио-86РК» взорвал рынок (можно ли так говорить о советских реалиях?) домашних ПК 1987-1993 годов. Очень быстро появилось множество как любительских копий, так и промышленных ЭВМ, собранных на все той же элементной базе, по сути на Intel 8080. Самые известные аппараты – «Микроша» (1987 год), «Партнер» (1987 год), «Апогей» (1988 год). Но им всем не хватало графических возможностей, хотя более приспособленные для игр ПЭВМ уже появлялись. Более совершенные «Специалисты», созданные на основе «Фахівець-85», уже имели в составе графический видеоадаптер 384 х 256 точек, хоть и монохромный. А, в отличие от академически правильного «Радио-86РК», наиболее проблемные ИС в его схеме были заменены дешевой и доступной ТТЛ-логикой серии К155. Общее количество используемых деталей возросло (45 корпусов микросхем), но одновременно они были легкодоставаемы. Нужно ли говорить, что это был самый почитаемый у самосборщиков комп? Более поздние модификации «Специалиста» будут работать с дискетами, выводить 16 цветов на дисплей, обзаведутся портом принтера. Народная популярность – лучший индикатор качества разработки.

Реквием
Так что же убило саму идею советского персонального компьютера? Первый удар нанесли, сами о том не догадываясь, далекие предки нынешних геймеров. Что и говорить, игры на «Радио-86РК» были убоги. Очень советую поставить любой эмулятор компьютера «той», текстовой линейки и убедиться в этом лично. Даже улучшенные графические адаптеры ситуацию не изменили. Заморские Atari 800XL, ZX Spectrum, Commodore 64 были намного удобнее для потребителя и предлагали огромное количество игр – в графике, цвете, с мощным звуком. К тому же для их освоения не нужно было учить систему команд микропроцессора, эти машинки были ориентированы на потребителя.

А добила отрасль все та же Intel, с которой вся история и началась. В то время, когда из Киева бодро докладывали о готовности первых образцов КР580ИК80, Intel спешно осваивала новую, 16-битную модель CPU, которая получила серийный номер 8086. Через несколько промежуточных стадий, в то время как Зеленко только пытался найти нишу для «Микро-80», в 1982 году по душу советского компьютеростроения пришел главный киллер – процессор 80286. Наверное, излишне говорить, что этот этап соревнования СССР безоговорочно продул?

В начале 90-х годов о возможностях IBM PC XT/AT знали и говорили, пожалуй, все, кому не лень. Сравнение характеристик 16-битного «писюка» и лучших отечественных ПЭВМ давало очень много пищи для нехороших размышлений. Вряд ли что-то бытовое, разработанное в родном отечестве, хоть отдаленно приближалось по быстродействию к 80286-му и удобству персоналок на основе этого процессора.

Неповоротливость отечественной радиопромышленности, бедность электронных производств, неверный выбор прототипа микропроцессора, государственная политика «железного занавеса» – вот далеко не все причины, по которым мощные советские ПЭВМ так и остались мифом тех, далеких 80-х годов, а уже в 90-х все большее количество людей, садясь за компьютер, видело перед собой экран с лого Windows или синими окошками «Нортона». UP

Да здравствует школа!
Локомотивом, толкающим промышленников на выпуск персоналок, выступило, как ни странно, Министерство образования СССР. В начале 1980-х годов посвященным стало известно, что в школах будут вводиться новые дисциплины – информатика и вычислительная техника. Тот же клон «Радио-86РК» «Микроша» (название образовано от соединения слов «Микро» и «Школа») был поставлен в производство на Лианозовском электромеханическом заводе в расчете на оснащение школьных классов. А компьютер «Специалист» был разработан мастером производственного обучения училища А. Ф. Волковым.

Главной ошибкой было отсутствие общей стратегии, определяющей, каким должен быть школьный компьютер, какие языки программирования надо изучать и какая аппаратная платформа должна стоять в основе учебного ПК. Все это было в новинку. К началу 1990-х годов количество не совместимых или частично совместимых друг с другом моделей советских микроэвээм достигало двух десятков. Те же разброд и шатание наблюдались и в школах. Одним из первых компьютеров, «заточенных» под нужды педагогов, был «Агат». Он не был построен на платформе Intel, его аппаратная начинка – процессор MOS 6502 (1 МГц), дешевый и распространенный за рубежом.

ЦП широко использовался в недорогих игровых компьютерах Apple, Atari, Commodore 64. Но и здесь говорить о какой-либо совместимости с Apple было нельзя: в процессе подготовки производства архитектура компьютера несколько раз была изменена. Было важно, что «Агат» поставлялся законченным решением, включающим в себя дисплей, НГМД, клавиатуру. И несмотря на то что ЭВМ не была простой и хотя бы надежной, альтернатива ей появится только к 1988 году в виде «готовых» учебных классов с компьютерами, объединяемыми в локальную сеть.

Убийцей «Агата» должен был стать «Корвет», построенный на КР580ВМ80А, из которого удалось выжать максимум быстродействия. До 15 «Корветов» могли соединяться в локальную сеть, управляемую с преподавательского рабочего места. Важным достоинством этого ПК было удачно подобранное программное обеспечение, включая ОС CP/M, и трансляторы большинства языков программирования – СИ, «Паскаля», «Фортрана», «Бейсика». Но долгое согласование нюансов производства привело к тому, что «Корвет» появился только в 1990-х, когда по большому счету был уже никому не нужен.

3 комментария

Статья интересная, приятно и легко читается, но содержит массу исторических и технических неточностей. Я активный участник многих событий, рассказанных в данной статье и знаю о чем говорю.

Анекдот:
-«Папа, а советские микропроцессоры есть?»
-«Нет, сынок, это фантастика…»
Быль:
В СССР, как это ни печально, не было самостоятельных разработок в области цифровых микросхем. За доказательствами ходить далеко не надо — откройте любой справочник по микросхемам. Все микросхемы, выпускавшиеся на территории стран — членов соцлагеря, ИМЕЮТ АНАЛОГИ из капиталистических стран. Собственная разработка не может иметь иностранного аналога — только клон, полученный в результате воровства и копирования чужих трудов, имеет аналог из стана потенциального противника. И это при железном занавесе-то. Учитывая, что аналоги имеют более раннюю дату рождения — становится ясно, кто у кого воровал.

Ты сначала попробуй сам, своими руками что-нибудь воспроизвести — не процессор даже, а хоть простейший пылесос — а потом рассуждай о «воровстве».
А передирают разработки все у всех, и при капитализме особенно — и ничего зазорного тут не видят. Тот же транзистор американцы содрали у немцев — и что?

Добавить комментарий для Не важно Отменить ответ