Создатели шумной целлулоидной антиутопии «Матрица» поведали зрителям о мире, в котором доведены до абсурда (или до своего логического конца) идеи ведущего роботехника из Меллоунского университета имени Карнеги Ханса Моравека.
Это имя стало известным за пределами научного мира после опубликованной им в 1988 году книги «Дети Разума», посвященной умным машинам, способным на такие свершения, которые человек не может себе даже и представить. В своей книге Моравек рассуждал о целых корпорациях роботов (хотел написать — «монстров»), которые постепенно возьмут на себя все рутинные операции, оставляя человеку чистое искусство: разные там стишки, охи-вздохи, картины и прочее.
Несколько наивными (после просмотра «Матрицы») кажутся такие, например, его сентенции: «Люди смогут бойкотировать корпорации роботов, чья продукция или политика покажутся враждебной людям». По мысли Моравека, в конечном итоге, в поисках сырья машины отправятся в открытый космос, где развернут бурную деятельность по превращению материи в разные устройства, обрабатывающие информацию.
А тут уж и рукой подать до так называемого киберпространства, которое «считает и моделирует со все большей и большей эффективностью». Киберпространство Моравека, в конечном итоге, будет в некотором смысле более интересным, чем физическая Вселенная. А большинство людей с радостью (как утверждал Моравек) откажутся от своих смертных оболочек из плоти и крови с тем, чтобы обрести большую свободу и бессмертие киберпространства.
Однако Моравек не исключал возможность того, что всегда останутся «агрессивные примитивные люди, которые будут говорить: «Мы не хотим присоединяться к машинам»». Но, заключал Моравек, «в конце концов, Земля — это просто частичка грязи в системе, и она не имеет огромной исторической важности», но машины, которые в Земле будут видеть только сырье, всегда смогут заставить ее последних жителей принять новый дом в киберпространстве.
Бр-р-р… Мороз по коже… В общем, на мой взгляд, создатели «Матрицы» зря выдумывали свой сценарий, а не следовали точно идеям Моравека. Мрачноватым идеям, надо отметить. Сам Ханс Моравек, со смехом обронивший однажды фразу: «Занятия, подобные искусству, которым люди иногда увлекаются, не кажутся очень глубокими в том смысле, что являются первичными видами моделирования», — был последователем английского химика Дж. Д. Бернала.
Бернал выпустил в 1929 году (а ему шел тогда 28-й год) эссе под названием «Мир, плоть и дьявол», в котором доказывал, что наука вскоре даст силы человечеству управлять собственной эволюцией. Сначала, рассуждал Бернал (кстати, он не упускал случая отметить, что является марксистом), человечество попытается улучшить себя через генную инженерию (это, напомню, было написано в 1929 году), но в конечном итоге оставит свои бренные тела, унаследованные путем естественного отбора, для более действенных проектов.
«Понемногу наследование по прямой линии человечества сократится, затем совершенно исчезнет, сохраняясь, возможно, как какая-то любопытная реликвия, в то время как новая жизнь, которая не сохранит ни одну из сущностей, но весь дух, займет ее место и продолжит свое развитие.
В конце концов, само сознание может закончиться или исчезнуть в человечестве, которое стало полностью бесплотным, став массой атомов в космосе, обменивающихся информацией при помощи радиации, и, в конечном счете, возможно, полностью превратится в свет. Это может быть конец и начало, но отсюда все уже неисповедимо». Круто!
Впрочем, нет ничего удивительного, что такие мысли посещали кого-то в начале XX века. В самом деле, уж больно мрачным был фон, на котором приходилось творить ученым того времени. Мне вообще кажется, что не может существовать «чистой» науки и техники, которую можно рассматривать в отрыве от общей истории цивилизации. А уж XX век предоставил пищу для размышлений тем, кто хотел думать.
Сразу же, не дав опомниться разомлевшему от череды открытий XIX века европейскому человеку, XX век вывалил на него такие понятия, как пулемет, цвет хаки, тактика выжженной земли и концлагерь. Конечно, Европу уже трудно было смутить большими потерями в войне, но вот так просто уничтожить в концлагерях 20 тысяч женщин и детей, вся вина которых заключалась лишь в том, что они являлись членами семей буров, восставших против произвола английских чиновников, — это уже было слишком.
Короче, Европа была в столбняке. Вообще, надо заметить, что к XX веку человечество (вернее, его европейская часть) сильно политизировалось и обросло разными жуткими идеями, среди которых идея контроля над информацией и — шире — проблема информации стала играть все большую и большую роль. Правда, до 30-х годов XX века никаких новых изобретений на ниве вычислительной техники не появилось. С точки зрения компьютерных технологий, первая треть XX века была, так сказать, застойной.
IBM
Кто сегодня не знает эту аббревиатуру? Как уже говорилось в предыдущей статье цикла (см. Upgrade # 1 (91)), это название — International Business Machines — появилось в 1924 году как наименование новой корпорации, созданной в результате слияния трех фирм. Но если первая — Tabulating Machine Company — имела отношение к вычислительным системам (ибо, как помнят уважаемые читатели, занималась выпуском табуляторов), о чем позаботился создавший ее Герман Холлерит, то две другие, мягко говоря, имели к компьютерам очень отдаленное отношение.
Второе подразделение будущей IBM было создано Чарльзом Флинтом в 1900 году (в самый разгар кипучей деятельности Китченера Хартумского по созданию концлагерей). Эта фирма называлась International Time Recording и занималась производством часов (внимательные читатели могут усмотреть здесь некую преемственность эпохи Ренессанса, ибо в то время вычислительные устройства изготавливались по образу и подобию часовых механизмов, см. Upgrade ## 49 (87), 51 (89)). Что касается третьей составляющей будущей IBM, то она занималась… производством весов и машинок для чистки овощей.
В результате слияния этих разнообразных ингредиентов в 1911 году появилась Computing Tabulating and Recording Company (CTR).
Название International Business Machines было придумано в 1917-м году для канадского филиала CTR. В 1924 году Томас Уотсон (с 1914 года он работал главным управляющим CTR) принял решение назвать всю корпорацию именем канадского филиала. Вплоть до начала Второй Мировой войны основной сферой деятельности IBM было производство табуляторов, работающих с перфокартами.
Тогда это была очень прогрессивная компания с динамично растущим уровнем доходов (сильно возросшими во время Второй Мировой войны). И никто не мог подумать, что в 70-х годах Стив Джобс и Билл Гейтс будут называть IBM не иначе, как «Большим братом», намекая на книгу «1984» — мрачную антиутопию Оруэлла. Впрочем, это мы уж слишком забежали вперед…
Прочие прибамбасы
Ну и что, неужели в первой трети XX века не появилось чего-нибудь еще, кроме компании по производству табуляторов и технологий массового истребления населения Земли? По большому счету, лучшие умы того времени работали над чисто практическими вещами для военной промышленности или же над глобальными проектами (вроде теории относительности). Поэтому достойны упоминания лишь два изобретения, без которых невозможно представить современные компьютеры (что, разумеется, не делает все прочие изобретения XX века менее значимыми).
Сегодня вряд ли кого-нибудь соблазнила бы мысль поработать на компьютере без дисплея. А вот будущий творец Microsoft в детском возрасте писал свою первую программу (это были крестики-нолики, понятное дело, Билл Гейтс писал их на своем любимом «Бейсике») на машине, оборудованной только печатающим устройством (на школьной мини-ЭВМ PDP-11)!
И тогда это никого не тревожило. Подумаешь, всего и делов-то: ввести данные и немного подождать, пока программа напечатает результат своей работы. А между тем, электронно-лучевая трубка (ЭЛТ) — основа большинства современных дисплеев — была изобретена более, чем за полвека до начала промышленной эксплуатации ЭВМ.
Произошло это в 1907 году. Изобретателем был наш соотечественник, потомок обрусевших немцев — профессор физики Петербургского технологического института Борис Львович Розинг. 11 мая 1907 года Розинг продемонстрировал своим коллегам первый сеанс передачи изображения на расстояние с помощью пока еще совмещенной электронно-механической системы телевидения.
Из одной комнаты в другую, всего лишь на расстояние нескольких метров, транслировалось изображение пересечения двух горизонтальных и двух вертикальных полос. Свое изобретение Розинг запатентовал но это ему не помогло. В 1931 г. он был осужден советскими властями и сослан в Архангельск, где и скончался в нужде.
Ассистенту Бориса Розинга по опыту 1907 года — Владимиру Козмовичу Зворыкину — повезло больше. В 1919 году адмирал Колчак отправил его по какому-то поручению в Северо-Американские Соединенные Штаты (так в ту пору назывались США). В САСШ Владимир Зворыкин вплотную занялся телевидением и сегодня известен как отец телевидения (сам Зворыкин, правда, от этого титула отнекивался, повторяя, что «всего лишь изобрел кинескоп» — это название также придумал он).
Другое изобретение, без которого не было бы современных компьютеров, также совершил русский ученый — Михаил Александрович Бонч-Бруевич. В 1918 году он создал электронное реле. Годом позже англичане В. Икклз и Ф. Джордан, независимо от Бонч-Бруевича, изобрели такое же устройство и назвали его «триггер».
Вообще-то, английское слово trigger обозначает «спусковой крючок», и механизм, который обозначался этим словом, известен с незапамятных времен — уж со времен арбалетов точно. Какое же отношение триггер имеет к вычислительной технике? Самое прямое.
Достоинство электронного (как, впрочем, и любого другого) триггера заключается в том, что он всегда находится в одном из двух состояний, что удобно использовать для обозначения нуля и единицы.
Если, скажем, соединить восемь триггеров в единый пакет так, чтобы каким-то образом изменять состояние каждого из них и, что еще более важно, иметь возможность определить, в каком состоянии находится каждый из восьми триггеров, то мы получим однобайтовую ячейку памяти! А если взять этак несколько тысяч 8-триггерных пакетов и соединить их вместе, то мы получим оперативную память на электронном ходу.
Основу современных триггеров составляют два транзистора, которые, собственно, и обеспечивают пребывание в одном из двух состояний. Ну, а на одной пластинке кремния 1,5 см x 1,5 см современная технология позволяет уместить не один миллион транзисторов.
А остальное вам известно: разные там SRAM, DRAM и прочее — это «всего лишь» много-много миллионов триггеров на одном квадратном сантиметре.
Но подробнее об этом как-нибудь в другой раз.
| Цветное TV | |
| |
|
| Страшилка | |
|
Дмитрий Румянцев
