5 лет назад 31 октября 2018 в 13:54 71872

Материалы об истории ЭВМ и этот текст в частности вы можете прочитать благодаря поддержке компании Synology. Сетевые хранилища этой компании мы не раз освещали в наших материалах.
Помните, что, остановив свой выбор на NAS от Synology, вы не только обзаводитесь устройством, которое может служить вам видеотекой, семейным фотоархивом и личным облаком, но и решить проблему с нехваткой свободного места на ваших девайсах.
Фирменное ПО превращает NAS Synology в многофункциональные комбайны с поддержкой множества сетевых сервисов, которые порадуют не только домашнего пользователя, но и бизнес–пользователя.
На полное описание возможностей ОС DSM не хватит и отдельной статьи, но с основными возможностями софта можно  
ознакомиться на странице сайта Synology.

Изучая историю компьютерной техники, тем более микропроцессорной, почти сплошь приходится говорить только про США. Sphere, Altair, Apple, PET и т.д. — всё это результаты бурной деятельности американских конструкторов и инженеров. Причём всё это началось в середине 70-х. Ну а что же СССР?

Увы, тут мы вынуждены отметить, что в нашей стране приобщение людей к микропроцессорной персональной технике началось на десть лет позднее — примерно с середины 80-х. Рубежом, на мой взгляд, стал 1984 год. И дело тут вовсе не в романе Джорджа Оруэлла или предсказаниях Андрея Амальрика. Но в моей жизни так случилось, что в конце 1984 году я был призван в Советскую армию. Ушёл из мира устаревших больших ЭВМ, а вернулся в 1986 году в мир персональных компьютеров. Причём тут мой персональный 1984 год? А вот погодите, сейчас расскажу.

Можно долго спорить, явилось ли отставание СССР в компьютерной сфере последствиями принятого в конце 60-х годов решения руководителей советской радиоэлектронной промышленности о клонировании архитектуры американских System/360 и System/370 или же тому были иные причины. Но факт есть факт — внедрение персональной техники в СССР началось, когда в США и в Европе микропроцессорная революция стала уже свершившимся фактом. В 1985 году, напомню, компания Intel выкатила из своих тайных ангаров принципиально новый 32-битный микропроцессор 80386, что ознаменовало новую фазу микропроцессорной революции. Тогда как в СССР, по сути, не началась ещё даже первая фаза. И вот начало микропроцессорной революции в СССР проходило, так сказать, на моих глазах. Так уж случилось.

Мне вряд ли удастся когда-нибудь проникнуть в мозги какого-нибудь американского парня, который в далёком 1976 году прикупил себе что-нибудь типа компьютера Sphere-1 (о Sphere-1 я достаточно подробно рассказывал в прошлых своих статьях). Зато мне превосходно известно что чувствовал советский парень, когда впервые в 1987 году увидел IBM PC. Ведь этим парнем был я собственной персоной. Помнится, дело было так.

Калькулятор МК-56 с ошибкой выполнения операции

В ноябре 1986 года я вернулся из армии с проставленной в военном билете воинской специальностью «оператор АСУ». Из чего не следует делать вывод, что в армии я в белом халате обслуживал какие-то военные ЭВМ. Чего не было, того не было. Была обычная служба. И вот в начале ноября я возвращаюсь на второй курс родного Московского экономико-статического института (МЭСИ). Уверен, что тогда это был один из самых продвинутых в компьютерной теме советских вузов, и это был главный вуз, обеспечивающий кадрами ЦСУ СССР.

Надеюсь, никто не бросит в меня камень за сообщение о том, что почти все экзамены в первую сессию после армии я завалил. Несколько трудно, знаете ли, ещё в октябре в качестве «дембельского аккорда» заниматься восстановлением сгоревшей казармы, а уже через несколько месяцев сдавать экзамен по программированию. В общем, преподаватель назначает мне пересдачу. И не где-нибудь, а в кабинете «Персональной техники». Признаюсь, я тогда даже не знал, что это такое. Захожу и вижу на столах два экрана в приятном сероватом корпусе, так сильно отличающиеся от мониторов ЭВМ ЕС, которые мне доводилось видеть до этого. Один из экранов включён, и какой-то доцент проделывает некие пассы, ловко что-то набирая на клавиатуре — тоже такой приятной для глаза. И потом — раз — включается цветное изображение. И оно двигается. И на экране взлетает самолётик. Как потом я узнал, это была игрушка Sopwith.

Разработчиком игры был программист Дэвид Кларк. Позднее он вспоминал, что стал работать в канадской компании BMB Compuscience в 1984 году. В компании в тот момент пыль столбом стояла, поскольку к концу подходила работа над их сетевым проектом Imaginet. Компания готовилась к предстоящей выставке, на которой требовалось показать новую сетевую систему. Дэвиду Кларку было предложено разработать тизер-ловушку, который привлёк бы к стендам Imaginet массы народа, без дела шляющиеся по выставке. Кларк решил, что нет ничего лучше для достижения данной цели, нежели компьютерная сетевая аркада. Однако предпочёл сделать не бродилку, а симулятор самолёта, который уничтожает цели (бомбами или пулемётным огнём) и избегает кинжального огня вражеских истребителей, а по возможности и сбивает их. Помимо сетевого режима Кларк предусмотрел для своей игрушки и монопользовательский, а также режим войны против компьютера. Игра была выдержана в строгой палитре четырёхцветной CGA-графики, а простенькие звуковые эффекты неслись в эфир через внутренний динамик компьютера. Тем не менее, Sopwith вызвал большой интерес и энтузиазм масс, так что на следующий год Дэвид Кларк выпустил новую версию игры. А сегодня — вот ирония судьбы — продукт Imaginet, для рекламы которого и была создана игра Spowith, вспоминают лишь в контексте рассказов об этой игре.

Пульт управления ЭВМ ЕС-1035

Ничего этого тогда, конечно, мне не было ведомо. Я просто вертелся на своём месте, пытаясь уследить за перипетиями воздушного боя, забыв про экзаменационный билет. Преподаватель, который принимал у меня экзамен по программированию, тоже больше смотрел на экран компьютера, по ходу дела обсуждая с коллегой, который управлял самолётом, те или иные возможные находки неведомого программиста, создавшего такую чумовую игру. В общем, со второй попытки экзамен я тоже не осилил. Как сдавать в таких условиях? Сегодня Sopwith вряд ли кого-то введёт в состояние прострации. Но чтобы понять, почему я бы так поражён, расскажу в двух словах о начале моего обучения и той технике, которая была доступна нам (студентам моего курса) до того, как мы вошли в мир персональных компьютеров.

В МЭСИ я поступил в 1983 году. При подаче документов мой выбор факультета — машинной обработки экономической информации — был связан, видимо, с тем, что сразу после школы я год работал в другом институте (Водного транспорта) лаборантом в лаборатории портовых машин и механизмов. Знакомое слово — «машина» — помогло мне сделать правильный выбор, отбросив такие варианты, как факультет статистики или прикладной математики. На факультете я выбрал специальность 0646 — автоматизированные системы управления (АСУ). До этого момента об ЭВМ я имел крайне смутные представления и когда на меня обрушились такие дисциплины, как «Архитектура ЭВМ» или «Основы прикладного программирования», ощущал себя крайне некомфортно. Уподобляясь легендарному барану, я тупо смотрел на доску, испещрённую программным кодом или схемами разных узлов ЭВМ, ничего не понимая.

«Архитектуру ЭВМ» у нас читал профессор К.С. Неслуховский, который, по слухам, принимал участие ещё в создании машины Минск-32, выпущенной в СССР в 1968 году. В конце 70-х машины Минск-32 стали выводить из эксплуатации, заменяя их машинами ЕС-1035. Неслуховский, в прошлом офицер-связист, прошедший всю войну, был человеком весьма жёстким и требовательным. Один мой однокурсник, который разбирался в архитектуре ЭВМ примерно также, как я, однажды решил завоевать симпатии профессора Неслуховсокго, чтобы было легче сдать экзамен. Для этого мой однокурсник решил во время лекции задать ему технический вопрос, показав, как внимательно следит за лекцией и насколько серьёзно настроен овладевать знаниями. И вот во время лекции он тянет руку и задаёт какой-то вопрос по устройству одного из узлов ЭВМ. Профессор Неслуховский сердито выслушивает вопрос, а затем грозно произносит: «А почему Вы об этом спрашиваете? Это материал прошлой лекции. Ну-ка дайте свои конспекты». К ужасу моего однокурсника, он не конспектировал прошлую лекцию, что и зафиксировал профессор Неслуховский, тут же пообещав, что теперь будет следить за моим приятелем на экзаменах особо пристально.

Перфокарта

В общем, «Архитектура ЭВМ» была моим кошмаром. Да ещё у профессора Неслуховского был любимый конёк — язык «Ассемблера». Начали мы изучать «Ассемблер», правда, издалека. Сперва нас стали обучать программированию микрокалькулятора МК-56. МК-56 относился ко второму поколению советских программируемых калькуляторов и был мне известен ещё по работе в лаборатории портовых машин и механизмов. Правда в лаборатории я программировать не научился (да и не пытался), но в свободное время любил наугад тыкать на разные клавиши и смотреть, что получится. Меня всегда поражало, что иногда на экране вспыхивало таинственное слово «ЕГГОГ». «Что это за ЕГГОГ такой?» — раздумывал я. Только в МЭСИ, когда начал постигать азы программирования, я узнал, что это никакой не «ЕГГОГ», а английской слово ERROR, свидетельствующее о допущенной во время вычислений ошибки.

Как ни странно, программирование калькулятора МК-56 я освоил довольно быстро. Но дальше меня ждала засада — «Ассемблер» ЕС ЭВМ. Вот тогда я понял, почём фунт изюма. Параллельно, в рамках курса «Основы прикладного программирования», мы начали изучение языка программирования PL/1. Этот язык пользуется дурной славой одного из самых сложных. Разработанный в 1964 году как часть System/360, PL/1, по замыслу авторов, должен был стать самым универсальным языком с самым обширным набором синтаксических конструкций и огромным количеством встроенных функций. В итоге, не исключено, на планете Земля и было несколько человек, которых можно было назвать экспертами по этому языку, но по моему скромному разумению начинать изучать программирование надо с чего-нибудь попроще. Короче, на лекциях по основам программирования меня терроризировали языком PL/1, а на лекциях по «Архитектуре ЭВМ» добивали «Ассемблером».

Разумеется, нечего и думать научиться программировать, если пишешь свои программы только в тетрадке или на доске в аудитории. Рано или поздно мы должны были начать запускать свои учебные программы на машине. Тогда так и говорили — «на машине». И было в этой фразе что-то внушающее священный трепет. В голове сразу возникали неясные образы из каких-нибудь фантастических романов Айзека Азимова. Однако ошибётся тот, кто подумает, что мы имели непосредственный доступ к машине. Вычислительный центр МЭСИ в то время — речь, напомню, о 1983-84 учебных годах — был оснащён большой ЭВМ ЕС-1035. Это была достаточно новая машина конца 70-х (хотя не забудем, что это был клон System/370, которую фирма IBM представила в 1970 году). Мы, студенты-первокурсники, с этой техникой напрямую не контактировали, а лишь сдавали на выполнение листинги на бланках в специальное окошке на ВЦ, напоминающее пункт приёма белья в стирку.

Снимок экрана игры Sopwith

Бланк представлял из себя разлинованный в линейку лист А4. Каждая линия предназначалась для записи одной строки программы и была поделена засечками на маленький отрезки — для записи по одному символу строки в каждый такой отрезочек. Так что технология была ещё та: сперва ты пыхтишь над своей тетрадкой, составляя программу, затем тщательно переписываешь символ за символом в специальный бланк, затем сдаёшь бланк на ВЦ и ждёшь несколько дней. По истечении срока тебе выдают маленький квиток с распечаткой результата прогона. Если в программе была ошибки — у меня так они были всегда — на основании этой маленькой распечатки надо внести изменения в исходный код, исправив ошибку, и проделать всю манипуляцию с подачей бланка ещё раз. И так до тех пор, пока все ошибки не будут исправлены и в итоге не будет получена финальная распечатка с нормальным результатом работы программы. На отладку какой-нибудь элементарной программы (нечто вроде перемножения двух матриц) мог уйти месяц и более. Нечего и говорить, что никакого удовольствия и ощущения, что ты работаешь на ЭВМ, получить категорические не удавалось.

Несколько интереснее было делать «лабораторки» по курсу «Архитектура ЭВМ». Но вовсе не из-за того, что в рамках этого курса нам давали дорваться до машины непосредственно за счёт каких-то более современных методов работы. Отнюдь. Как раз методы были ещё более патриархальными — мы сдавали свои «Ассемблерные» программы набитыми на перфокартах! Ничего себе, да? Это было в 1984 году. Канадец Дэвид Кларк, напомню, в этом году уже написал свою программу Sopwith для персонального компьютера. Но профессор Неслуховский был неумолим. Зато я знаю эту перфокаторную технологию от начала до конца. Увы, доделать свою последнюю «лабораторку» на перфокартах, т.е. отладить код до конца, мне не удалось — осенью 1984 года я убыл отдавать долг Родине в рядах Советской армии. А когда вернулся осенью 1986 года, в нашем институте уже имелись персональные компьютеры. Первый из которых я и оценил, наблюдая игрушку Sopwith. Как я осваивал персональную вычислительную технику и что это была за техника, расскажу в следующий раз.

2 комментария

Здравствуйте Дмитрий! Спасибо за статью! У меня похожая история знакомства с эвм и программированием была в 81-86гг в МИИГАиК! Правда это была не профильная дисциплина, но знакомство с этой сферой очень похоже на вашу историю и надолго отбило желание с этим связываться. Но по окончании ВУЗа пришлось самому заниматься самообразованием в этой сфере и как раз на PL. Но это всё было давно и жизнь завела меня совсем в другую сферу деятельности. А интерес ко всему железно-програмному остался на всю жизнь и я постоянно пытаюсь следить за этой темой в чём мне немало помогают такие статьи как ваши. За что вам огромное спасибо! Так вот у меня к вам просьба продолжать по возможности освещать эту тему и конкретно — не могли бы вы продолжить цикл незаконченных статей «Единая серия». Было бы очень интересно! Заранее спасибо.

На некоторые вопросы «что было?» , «как» и «почему» отвечает моя книга :
от «калькулятора к суперкомпьютеру»(Фельдман)